По всей стране трудятся на полях былых сражений и в кабинетах музеев и архивов поисковики-добровольцы
Тема поискового движения много лет не сходит со страниц газет: нелегкий и в то же время почетный труд людей, посвящающих свое время возвращению из небытия павших героев, не может оставлять равнодушным.
Отряд «Рядовой», действующий с 2011 года при Ярцевском молодежном центре, выделяется среди поисковиков района тем, что состоит в основном из подростков и молодежи от 14 до 23 лет. Обычно ребята приходят в отряд в старших классах школы, многие продолжают заниматься поисковой деятельностью и по окончании школ.
За годы работы бойцами отряда подняты останки более 300 красноармейцев, восстановлены имена около 30 солдат.
Командир «Рядового» Владимир Цыганов занимается поиском бойцов с 2001 года. Свой интерес к поисковому движению объясняет просто: «Мой дед пропал без вести, дядя скончался от ран в Румынии в 1944-м, отец – участник Великой Отечественной войны».
В ходе Вахты Памяти, проходившей с 20 по 30 июля рядом с деревней Скачково, поисковики обнаружили захоронение 20 бойцов Красной Армии. При них найдено 10 медальонов, один из которых без крышки – считается утраченным. Пока удалось прочитать имена трех погибших воинов: Семена Григорьевича Волкова 1914 года рождения, призванного из Владимирской области, Алексея Ивановича Богомолова, призванного из Ульяновской области, и Арифуллы Хусяинова 1909 года рождения, призванного из Горьковской области.
Также был найден котелок, на котором выцарапано «Таран Николай Михайлович», и ложка, подписанная фамилией Кладов, а на обратной стороне — надпись «Коля» и два рисунка — рыбка и кошка или медведь. Однако, как поясняют поисковики, нельзя с уверенностью утверждать, что «Коля» — это имя бойца Кладова.
В июльскую вахту этого года в деревне Скачково работало 15 человек, из них 10 – подростки и молодежь.
— Мотивы у всех разные, — отвечает Владимир Цыганов на мой вопрос о причинах, приводящих школьников в отряд. — Приходят многие, но остаются те, для кого это, наверное, по-настоящему важно и интересно. Есть и такие, кто ищет в поисковой работе материальную выгоду, но они быстро отсеиваются. Мы работаем в местах, которые другие поисковики считают бесперспективными. Тем не менее, находим и поднимаем останки бойцов.
— Уходят и те, для кого трудности походной жизни перевешивают интерес, — добавляет директор Ярцевского молодежного центра Галина Аверьянова. – Легче ведь играть в компьютерные стрелялки и побеждать в компьютерной войне. А в лесу игры заканчиваются.
Среди активистов отряда – выпускник школы №10 Захар Герасимов, ученица второй школы Татьяна Малютина, выпускник школы №1, а теперь – студент Смоленского государственного университета Владислав Бобров, Матвей Степанов из десятой школы, студент Ярцевского индустриального техникума Никита Ковалев и другие ребята.
О роли поискового движения в жизни современного молодого человека мы поговорили с бойцом отряда «Рядовой» с 2014 года, студентом исторического факультета Санкт-Петербургского университета Захаром Герасимовым (на снимке).
— Захар, как у Вас возник интерес к поисковому движению?
— Интерес этот вырос у меня из увлечения историей, которое возникло в школе. Этим я обязан в том числе и своему классному руководителю – учителю истории и обществознания Елене Борисовне Жуковой. Впервые о поиске я узнал весной 2009 года на посвященном ему мероприятии. Осенью 2013 года, когда я занимался в автошколе ДОСААФ, её директор – Александр Леонидович Глазунов – показал мне и другим молодым людям презентацию одного из поисковых отрядов. У меня возникло желание искать возможность присоединиться к поисковому движению. Это нашло выражение в том, что Александр Леонидович буквально за руку привел меня в кабинет молодежного центра клуба «Ровесник», где я написал заявление о вступлении в поисковый отряд «Рядовой». Летом 2014 года я отправился на свою первую Вахту Памяти, в один из дней которой моими товарищами были найдены останки около 12 красноармейцев и до 10 медальонов при них. Впоследствии я принимал участие и в других мероприятиях, связанных с поиском, в том числе в межрегиональной Вахте Памяти, которая проходила на территории Ельнинского района в августе 2015 года.
— Каковы мотивы подростка или очень молодого человека, приходящего в отряд поисковиков?
— У каждого свои интересы и мотивы. Для одних это чисто научный интерес к истории, они хотят «пощупать руками» историю, более детально представлять себе ход боевых действий в том месте, где довелось жить и работать. Другие хотят быть полезными обществу, выполнять свой гражданский долг. А кто-то хочет помогать тем людям, которые спустя более 70 лет продолжают искать своих погибших или пропавших без вести близких – солдат Великой Отечественной войны.
— Это как раз Ваш мотив?
— Пожалуй, да, один из них. Они у меня менялись с течением времени. Когда я вступал в поисковый отряд, мне хотелось именно «пощупать руками» историю. Еще мне казалось, что быть членом поискового отряда очень почетно, потому что эти люди выполняют «священную работу», к ним существует обостренный интерес в обществе. А теперь меня даже удивляет восторженная реакция других.
— Многие поисковики предпочитают работать «в поле», а Вам больше приходится заниматься документами, архивами. Вас это не обижает?
— В поле работать очень интересно, но кто-то должен заниматься и «бумажной работой» — поиском родственников найденных бойцов. От меня в этом больше пользы, чем на раскопках, это мне лучше всего удается. Я занимаюсь этим с 2015 года. Два года работал под руководством старшего товарища, потом стал работать самостоятельно. Это очень кропотливая работа. Приходится много ждать, общаться с разными людьми. Бывало и бывает трудно, иногда набивал шишки, но приобретал опыт. Мне часто помогают многие: бойцы поисковых отрядов, сотрудники различных учреждений, обычные люди. Дают советы, делятся своим опытом.
— Как долго приходится разыскивать родственников погибших бойцов?
— В ходе моей работы мне приходилось работать с фамилиями примерно 20 – 30 советских солдат. Родственники некоторых из них были найдены. Да, среди общего числа имен есть такие, которые находятся в работе много лет. Например, в 2012 году были найдены останки Алексея Николаевича Лужбина, погибшего в 1941 году. Пока не удалось найти его близких. Обычно мы стараемся сначала найти родственников солдата, останки которого были обнаружены недавно, чтобы у родственников была возможность забрать их или приехать на церемонию захоронения.
— Что Вы чувствуете, когда удается разыскать близких погибшего красноармейца?
— Люди по-разному реагируют на сообщение о том, что останки их погибшего родственника были найдены. Те из них, кто до сих пор продолжает ждать «возвращения» своего солдата домой, восторженно принимают эту новость. Соответственно, и я радуюсь, потому что моя работа, работа моих товарищей и многих других людей была не напрасна. Но встречаются и менее заинтересованные в вопросе люди, тогда я чувствую некоторое разочарование и обиду за то, что труд моих коллег не принес ожидаемого результата. Поисковая работа тяжела и сложна. Самая главная награда за нее для поисковика – приезд семьи солдата, членам которой небезразлична судьба их погибшего родственника. Для поисковиков большое удовольствие — видеть их восторженные лица. И большая обида – безразличие, которое порой перечеркивает всё.
— После школы Вы решили и дальше заниматься историей?
— Да, я поступил на исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, окончил второй курс, перешел на третий. Мой профиль – отечественная история, пишу курсовые работы о гражданской войне на Северо-Западе России. Последнее время стал несколько пропадать интерес к профессии. На данный момент я оцениваю свой будущий диплом как возможность зарабатывать умственным трудом, заниматься тем, что мне интересно. Предполагаю для себя работу в архиве, музее или крупной библиотеке. Я понимаю, что в нашей стране работники умственного труда получают недостойную заработную плату, но зато я буду делать то, к чему предрасположен и чем интересуюсь.
— В университете Вы не отказались от поисковой работы?
— После первого курса студенты-историки проходят археологическую, этнографическую и военно-патриотическую практики. Я проходил последнюю, поехал на раскопки в Кировский район Ленинградской области в составе студенческого поискового отряда «Ингрия». В совместной работе со своими новыми товарищами приобретал опыт, полезные навыки, получал новые знания. Конечно, Ленинградская область несколько отличается от нашего региона по различным условиям, но их объединяет война – и там, и на нашей земле были тяжелые, кровопролитные бои. И ленинградские леса, и смоленская земля являются «поисковой Меккой» для бойцов поисковых отрядов.
— И все-таки, Захар, поиск погибших красноармейцев – это долг или потребность души?
— Не всеми поисковиками руководит чувство долга. То же самое и в случае со мной. Бойцы Красной Армии – когда-то рядовые граждане, такие же, как и мы, – выполнили свой долг перед Родиной. Может так статься, что и мне придется делать то же – защищать свою страну, как нам предписано основным законом государства – Конституцией. И, может быть, через года другие молодые люди будут искать останки моих боевых товарищей, устанавливать их имена, искать семьи. Я полагаю, что поиск не должен быть выполнением какого-то обязательства или долга, а должен являться вполне обычным делом. И наоборот, не должно быть нормальным, что мы ходим ногами по земле, усеянной непогребенными останками наших погибших защитников. Своей целью в поиске полагаю следующее: хочу, чтобы люди знали о войне, не только как о героическом явлении, но и о её трагедии. Война – это страшно, некрасиво и неправильно.
Татьяна Филимонова