— Почему-то в представлении большинства образ полицейского запечатлен в виде железного человека, безэмоционального, резкого, непробиваемого, с вечно натянутыми стальными нервами, — говорит начальник экспертно-криминалистического отдела МО МВД России «Ярцевский» Светлана Евсеенкова. – На самом деле в полиции работает немало интеллектуалов, людей, имеющих глубокие знания в отдельных научных сферах. Без этого раскрытие сложных, запутанных преступлений было бы невозможным. В нашем экспертном отделе несут службу четыре человека. Зачастую от их знаний и умения быстро и четко делать свою работу зависит конечный результат. На мой взгляд, работа эксперта-криминалиста — одна из самых увлекательных. Можно сказать, что сотрудники этой службы – интеллектуалы в погонах. В условиях быстрого распространения новых технологий, которые используют преступники, глубокие знания и хорошее ориентирование в передовых научных разработках позволяют оказывать им достойное сопротивление.
— Но ведь главная роль в раскрытии преступления отводится следователю. Правильно?
— Да. Но роль экспертов-криминалистов ничуть не меньше. Их основная задача заключается в том, чтобы зафиксировать все на месте преступления в том состоянии, в каком его оставили преступники. Когда установить подозреваемых невозможно, преступление переходит в категорию «без лица». И тогда главную роль играют криминалисты.
— А если подозреваемые установлены?
— Мало поймать преступника. Важно суметь доказать его вину. Этим мы и занимаемся. На определенных этапах сильная доказательная база имеет решающее значение.
Двойное убийство
Мы беседуем с молодой красивой женщиной в актовом зале ярцевского отдела полиции. После суточного дежурства она не выглядит уставшей. На фоне строгого полицейского мундира хрупкая и нежная красота, кажется, выглядит еще ярче и привлекательней. С энтузиазмом и неподдельным интересом начальник экспертного отдела Светлана Евсеенкова рассказывает о своей будничной работе. Но рассказывает так, что ни на секунду не хочется ее прерывать. Чувствуется: человек увлечен, горит. За 10 лет службы в отделе ярцевской полиции какие только неожиданности не преподносила ей судьба. Когда 10 лет пролетают, как один день, понятно, рассказать есть что.
…Сжимая в руках маленький железный чемоданчик, Светлана поднималась по ступенькам общежития, расположенного на улице Ольховской, представляющей собой окраину одного из густонаселенных микрорайонов Пионерного. После окончания профильного вуза Академии МВД Республики Беларусь в Минске молодой эксперт-лейтенант еще не привыкла к особой жестокости, с которой совершались некоторые виды преступлений. Она не могла хладнокровно переносить вид большого количества крови, растерянность детей, слезы родственников. По сообщению об убийстве, поступившему около получаса назад, Светлана выехала на место происшествия в составе следственной группы.
На грязных ступенях под ее сапогами хрустел мусор. На одном из этажей она подошла к двери, за которой, возможно, всего несколько часов назад совершили преступление… Легкий холодок пробежал по спине. Вот здесь, в нескольких шагах от нее, буквально только что разыгралась настоящая трагедия. Светлана остановилась. Входить в помещение, где лежал труп, было жутко. Она собралась. И решительно дернула ручку двери.
На полу в лужах крови лежало два тела: мужчина и женщина. Стены, обои, стол, мягкая мебель – все вокруг было забрызгано человеческой кровью. Везде были видны следы жестокой борьбы. Жуткая картина.
Под бушлатом она слышала биение своего сердца, которое, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
В следующее мгновение она сделала шаг вперед и, преодолев волнение, приступила к своим обязанностям.
— Этот осмотр запомнился мне надолго, — вспоминает Светлана Сергеевна. – По установленным позже обстоятельствам нам удалось восстановить такую картину. В гости к семейной паре зашел нетрезвый товарищ. Его «горящие трубы» просили продолжения банкета. Супруги отказались поддерживать компанию. В ярости гость схватил кухонный нож, который лежал на столе, и нанес супругам множественные ножевые ранения, практически искромсав их тела. Расправившись с семейной парой, убийца в возбуждении вышел на лестничную площадку. В это время ему навстречу по лестнице поднималась еще одна влюбленная пара. В тот момент убийца был готов наброситься на любого, кто встанет на его пути. Он сделал резкое движение в сторону мужчины. Но тот быстро сориентировался, заметил стекавшую с ножа кровь предыдущих жертв. Ловким движением он выбил нож из рук нападавшего и резким ударом о лестничные перила сломалего, отбросив в сторону. Обезоруженный набросился на мужчину с кулаками. Но тот оказался сильнее, смог дать отпор. В результате нападавший скрылся.
Спустя время оперативникам удалось его задержать.
От педагогики до криминалиста
— Светлана Сергеевна, понятно, когда девочки мечтают служить в полиции: форма, погоны. Но выбор такой узкой специализации, как эксперт-криминалист, не каждому подходит. Почему Вы выбрали именно это направление?
— Я выросла в семье учителей. Большинство моих родственников так или иначе было связано с педагогическим трудом. После окончания школы передо мной открывались вполне реальные перспективы пойти по хорошо изученному и понятному пути и стать педагогом. Но тогда мне хотелось чего-то большего, хотелось идти своей дорогой, поэтому я выбрала полицию. Уже позже, когда я училась в профильном вузе системы МВД, у курсантов было несколько специализаций на выбор: следователи, криминалисты. Еще неосознанно я отдала предпочтение криминалистике. И не ошиблась. У нас был очень сильный профессорско-преподавательский состав советской школы, поэтому с самых первых занятий я ушла в криминалистику с головой.
— Наверняка преподаватели обучали будущих правоохранителей на собственном опыте. Они приводили примеры, с чем приходилось сталкиваться напрактике?
— Конечно. Больше всего мне запомнился преподаватель криминологии. Это был человек, полностью посвятивший жизнь профессии. Большую часть криминологии составляет психология, поэтому женщина много ездила по местам лишения свободы, зонам, беседовала с преступниками, пытаясь выявить у них закономерности в склонности к совершению преступлений. Женщина была очень целеустремленная. Студентов вдохновляла ее заинтересованность работой. Согласитесь, не каждый захочет и сможет мотаться по тюрьмам, добиваться разрешений на свидания, общаться с людьми, психика которых иногда находится «на грани». А она горела работой, и никакие трудности ей были не помеха. Она умела выстраивать диалог с преступниками так, что они ей доверяли. Так вот, она изучала их генеалогические древа, фактор наследственности, родственные связи до седьмого колена и выявила, что чаще всего склонность к совершению преступлений — криминальность — передается по наследству.
— В Ярцевском районе часты «громкие» преступления? Эксперты на каждое выезжают?
— Не часты. Но присутствие экспертов на большинстве мест происшествий обязательно. Недавно мы получили сообщение о краже. Обворовали православный центр, расположенный на улице Интернациональной. Казалось бы, не убийство. Но эксперты выехали на место в составе следственно-оперативной группы. После осмотра удалось установить: преступники вырвали проводку, вынесли бытовую технику.
Мы сняли отпечатки пальцев, следов обуви, провели фотофиксацию. Учитывая, что дело может вести не тот следователь, который непосредственно выезжал на место, а другой, четко задокументировали всю информацию. Это наша обычная работа. Помещение православного центра просторное, следов преступления оказалось много. Чтобы все зафиксировать, следователю понадобился бы не один час. Эксперты отработали быстро и четко.
В дальнейшем их информация позволила задержать преступников в короткий срок, по горячим следам.
Когда жизнь делится на «до» и «после»
— Вы начали работу в ярцевском отделе полиции десятилетие назад. За это время характер преступлений как-то изменился?
— Я бы сказала, изменился не характер, а виды преступлений. На первое место вышло социальное мошенничество. Теперь преступникам не надо залезать в форточки, взламывать входные двери, переворачивать все вверх дном в поисках ценных вещей. Людей обкрадывают дистанционно. Причем чаще всего жертвы сами отдают сбережения незнакомцам. Такая категория преступлений является наиболее трудно раскрываемой.
Тяжело бывает видеть состояние пенсионеров, несколько часов назад расставшихся со всем, что удалось скопить за жизнь. При таких встречах понимаешь: человек, может быть, никогда не позволял себе лишнего, конфет шоколадных не купил, собирал деньги копеечка к копеечке, а в итоге остался ни с чем. Бывает, мы приезжаем на такие адреса, а там уже «скорая», врачи, родственники. И в такие минуты понимаешь, что готов работать день и ночь, лишь бы оказать помощь.
Конечно, наша техническая база сильно изменилась, появилось новое, более совершенное оборудование, базы, позволяющие значительно ускорить поиск преступников. Иногда бывает, человек задержан за мелкое правонарушение, а при вводе его данных программы сразу выдают возможную причастность к более тяжким преступлениям, которые были совершены ранее и находятся в стадии расследования. Но методы преступников тоже совершенствуются. Здесь важно работать на опережение.
— Эксперты занимаются составлением психологических портретов преступников. Существуют признаки, по которым можно определить социально опасного человека, стоящего в общей очереди, например?
— Для полицейских это не проблема. Со временем они безошибочно определяют людей, имеющих криминальное прошлое. Если говорить о простых обывателях, советую обращать внимание на взгляд человека. Люди, отбывавшие заключение в местах лишения свободы, смотрят поверхностно, как будто мимо. Их взгляд пустой, глаза не горят. Они как будто воспринимают этот мир не через органы зрения, а чувствуют его каким-то невидимым чутьем.
— Насколько тяжело человеку, находившемуся в местах заключения, перестроиться, адаптироваться к нормальной жизни?
— Тяжело. Потому что там свои законы и правила, распорядок, стандарты поведения. Человеку, на годы встроенному в другую систему, трудно почувствовать полную свободу после определенных ограничений. Даже если раньше человек вел вполне нормальный образ жизни, но, однажды оступившись, попал в места лишения свободы, ему трудно вернуть все назад. Он как бы проживает три разные жизни, и каждый раз пытается заново выстраивать систему принципов и ценностей. Жизнь каждого осужденного делится на «до» и «после». И эти периоды невозможно объединить.
Что, на Ваш взгляд, самое сложное в работе эксперта?
— Не могу говорить за всех, но для меня это видеть глаза потерпевших и их родственников. Ни за какие десятилетия невозможно привыкнуть к человеческому горю.
Недавно в Ярцеве произошло убийство. О нем много писали. В одном из частных домов двое нетрезвых приятелей из-за денег и жажды алкоголя убили человека. Перед убийством они связали ему руки, пытали, выносили из дома награбленные вещи. А когда поняли, что тот уже не дышит, подожгли помещение. Пострадавшего обнаружили пожарные, когда тушили возгорание. Они и вызвали полицию. Подъехав, мы увидели на месте еще дымившегося пожарища родственников. Их состояние трудно передать словами. Вот это самое сложное. И никакие физические нагрузки и напряженный график работы с этим несравнимы.
Преступников удалось установить быстро. До сих пор мне непонятен мотив и побуждения этих людей. Ранее они уже были неоднократно судимы. Но, как видно, печальный опыт их ничему не научил. Вот это самое сложное: знать, что трагедии можно было бы избежать.
Надежда Данюшина