Пожар Великой Отечественной войны, начавшийся 22 июня 1941 года, 10 июля уже полыхал на Смоленщине. Несмотря на ожесточённое сопротивление наших войск, врагу всё же удалось оккупировать большую часть её территории.
В ярцевской деревне Гришино, где в октябре 1941 года немцы почувствовали себя хозяевами, оказался и Николай Игнатьевич Емельянов. На его глазах фашисты убивали и истязали его односельчан. Ненависть к врагу увела паренька из родного дома к партизанам, у которых он стал связным и делал всё, что было в его силах, чтобы прогнать фашистов с родной земли. Ночью Николай пробирался в лес, чтобы доставить партизанам еду и патроны, а днём изучал расположение немцев, наличие техники и оружия.
Те годы он вспоминает, как самые страшные и голодные, когда зимой приходилось раскапывать снег в поисках оставшейся на полях картошки. Он был настолько худ, что в свои 16 лет выглядел, как 10-летний подросток и свободно, не привлекая к себе внимания, мог передвигаться от деревни к деревне и участвовать в операциях партизан. В одной из них в 1942 году он получил ранение.
Когда в 1943 году советские войска освободили район, Николай Игнатьевич ушёл на фронт. В начале 1944 года в Орше он принял присягу и был направлен служить в железнодорожные войска МВД. Николай Игнатьевич имеет четыре контузии. Одну из них и тяжёлое ранение он получил в 1945 году под Берлином, когда бомба угодила прямо в дом, где их рота остановилась на постой. Из тридцати солдат в живых осталось только пятеро и он — один из тех счастливчиков.
— Когда я лежал в госпитале, — вспоминает ветеран, — врач сказал, чтобы я больше двигался, и только в этом случае ещё поживу. Я запомнил эти слова и даже сейчас стараюсь вставать пораньше — зимой снег возле дома почистить, летом что-то в огороде сделать. Вот так и живу.
После этого ранения он ещё долго лечился, но всё же в 1946 году продолжил службу в рядах Народного комиссариата внутренних дел. В те послевоенные годы Николай Игнатьевич участвовал в борьбе с бандитскими формированиями на Западной Украине, Северном Кавказе и в Литве, там, где поднимали головы фашистские недобитки и враги Советской власти. И всюду он терял друзей, о которых и сегодня с горечью и болью отзывается его сердце. Демобилизовался Николай Игнатьевич только в 1948 году.
О том, что пришлось ему увидеть и пережить на Украине, годы спустя он рассказал своему внуку, который записал рассказ и опубликовал его в интернете под названием «Как моего будущего деда впервые поцеловала женщина».
Вот его рассказ:
Итак, дело было на Западной Украине…
Что отмечает дед, так это ЗВЕРИНУЮ ЖЕСТОКОСТЬ УКРАИНСКИХ ПОВСТАНЦЕВ К СВОИМ, не характерную для других регионов. Пострадало множество семей, члены которых служили в Красной Армии или работали в органах Советской власти.
Не перечисляя множества страшных свидетельств, упомяну лишь об одной картине, которую до сих пор вспоминает дед: младенец, которого взяли за ноги и разбили о стенку печки, рядом с истерзанными матерью и сестрой.
Однако убивать бандеровцев (называли их именно так) было запрещено. Только в случае опасности жизни гражданского населения. Вот так и бегали за ними по лесам и хуторам, высиживали в засадах, терпели.
Во время одного из рейдов солдаты НКВД пришли в дом к женщине, муж которой прятался по лесам. Хату осмотрели, никого, только двое маленьких детей и хозяйка. Ну, опрашивают как всегда: «не дома ли?», «когда появлялся последний раз?», «не собирается ли сдаваться?», «можете ли она повлиять на него?» и т.п… Хозяин, по словам жены, вроде бы не появлялся уже очень давно, влияния на него она не имеет, детей кормить некому и т.д.
Тут раздался небольшой шорох, все обернулись в сторону стены, на которой возле входа висела уличная одежда – из-под её складок и вынырнул прятавшийся там бандеровец, неосторожным звуком «спаливший» себя. Толкнул одного из бойцов и головой вперёд, рыбкой, разбивая стекло, бросился в узкое окно. По полу покатилась брошенная им граната…
Все опешили, но мой будущий дед резко бросился к гранате и вышвырнул её в разбитое окно. Почти в это же время раздался взрыв… Взрывом Николаю Игнатьевичу сильно повредило руку, но и бандеровцу немного порвало зад, и поэтому в следующие секунды он был пленён.
Так вот… Эта женщина бросилась на шею к нашему бойцу Емельянову. Целовала и плакала, плакала и целовала… Потому что он спас её детей, которых не пожалел в этой войне даже собственный отец. Так моего будущего деда впервые поцеловала женщина.
И хотя рассказ написан с долей иронии, сути он не меняет. Наш советский солдат всегда готов рисковать своей жизнью ради спасения ни в чём не повинных женщин, детей, стариков.
После войны Николай Игнатьевич 48 лет отработал на хлопчатобумажном комбинате: был слесарем, помощником мастера сначала на первой, а позже на второй ткацкой фабрике. Именно ему пришлось осваивать новые жаккардовые станки и налаживать выпуск махровых полотенец, которые славились не только на всю нашу страну, но и далеко за её пределами.
Несмотря на то, что Николаю Игнатьевичу уже 93 года и дают о себе знать ранения, полученные в борьбе с фашистами, он до сих пор в строю, с удовольствием общается с молодёжью, рассказывает им о войне.
15 сентября 2018 года Николай Игнатьевич побывал на мероприятии, которое состоялось в Москве в Александровском саду. В составе делегации Смоленской области он участвовал в возложении венков и цветов к могиле Неизвестного солдата.
Наталья Аксенюк