И снова я приветствую всех, кто интересуется историей и публицистикой нашего города и района. Последний раз мы с вами читали газету «Ярцевский пролетарий» за октябрь 1923 года. Следующий номер старых газет, которым располагает редакция «Вестей Привопья», относится, к сожалению, уже к 1929 году. Издавалась ли в Ярцеве газета в 1924 – 1928 годах, неизвестно. Но, зная традиционно высокую социальную активность ярцевчан, которую они проявляют с первых дореволюционных стачек на хлудовской фабрике по настоящее время, и то значение, которое РКП(б) придавала печатному слову, трудно представить, что четыре года город обходился без своего издания. Но, как бы там ни было, в наших газетных обзорах мы подошли к 30-м годам прошлого века.
Газета прядильщиков и ткачей
Кстати, об активности ярцевских ткачей.
19 февраля 1929 года вышел первый номер «Ярцевского текстильщика». Обращает на себя внимание принадлежность издания: оно позиционировало себя как газету «рабочих, работниц и служащих Ярцевской прядильно-ткацкой фабрики», и появление своей печатной газеты стало для предприятия большим событием. «Переход от стенной к печатной газете – большое достижение рабкоров и рабочих нашей фабрики, — читаем на первой полосе в заметке «На высшую ступень». – Начало положено, а впереди – огромнейшей важности задачи. <…> Бороться со всеми работниками и работницами за улучшение производства, бичевать лодырей, прогульщиков, разоблачать бесхозяйственность, выводить на чистую воду бюрократов <…> и помогать партии вооружать пролетарскую массу острым оружием критики и самокритики – вот над чем придется работать печатной газете».
Что же волновало ярцевских текстильщиков в 1929 году? Конечно, в первую очередь производственные проблемы. «Мы работаем еще дорого!» – упрекает работников фабрики товарищ Нестеров, призывая снизить себестоимость производимой продукции «в целях накопления средств для индустриализации страны. И напоминает, что из 12 миллионов рублей, которые должны сэкономить за год предприятия «2-го государственного хлопчато-бумажного треста <…> не менее 1.400.000 руб. должна сэкономить ярцевская фабрика.» (Здесь и далее использована орфография и пунктуация оригинала). А для этого нужно «принять меры к более бережному отношению с хлопком, холстами, лентой, ровницей, пряжей, суровьем и угарами, бережно и экономно расходуя все подсобные и вспомогательные материалы».
Невозможно снизить себестоимость на 10% без крепкой трудовой дисциплины. «К позорному столбу лодырей и лоботрясов!» — требует «Ярцевский текстильщик» и изображает целую «галерею прогульщиков», называя при этом конкретные имена и фамилии. «В первом квартале 28-29 г. число нарушений труддисциплины растет из месяца в месяц. В октябре было 76 случаев самовольных прогулов и др. нарушений, в ноябре – 83, а в декабре – уже 94. Средний % брака в милях в октябре был 27,3%, в ноябре – 2,78% и декабре – 3,05%.». (С.Г./ Корень зла – в упадке труддисциплины). Впрочем, достается на орехи не только разгильдяям-рабочим, но и фабричной администрации. «За последнее время в ткацкой фабрике основы даются очень плохие, совершенно не шлихтованные, — возмущается «Работница З». – Из-за таких основ у нас стоят станки. Заведующий с мастером греют работниц за это. Надо дать хорошие основы, а потом спрашивать за работу».(Работница З./ Дайте хорошие основы!). Автор, подписавшийся инициалами И.Я., предлагает сократить должности «смотрителей»: «В подвальном отделении прядильной фабрики работает до 80 человек рабочих, а смотрителей столько, что не знаешь, кого слушать. <…>Всюду уплотнение, а у нас: Смотритель Владимиров ходит руки заложив в карман, точно где по бульвару. Смотритель Ефстафьев учит роль, думает заделаться артистом. Почему бы не сократить раздутый штат смотрителей в подвале». (И.Я. Нельзя-ли подсократиться).
За здоровый быт
Фабричную многотиражку волновала не только производительность труда, но и то, в каких условиях живут работники предприятия. А пресловутый квартирный вопрос мучил ярцевчан не менее чем жителей столицы. «У Николаевой – пенсионерки <…> сырость в каморке такая, что жить невозможно. Два раза саннадзор обследовал каморку и два раза признавал, что нельзя дальше проживать в этой каморке. Подала Николаева заявление в квартирный п/отдел. Три м-ца прошло, а оттуда ни ответа, ни привета». «Поживите до весны. Так отвечают из квартирного п/отдела рабочему Козлову <…> на его просьбу о ремонте каморки. Между тем в каморке течет, сырость невозможная, отчаянный запах, вещи портятся. Видно, над вами не каплет, товарищи из квартирного п/отдела?!» (М.Р./ Бюрократические ответы).
(Между прочим, позволю себе одно наблюдение: в 20-30 годах прошлого века слово «каморка» имело абсолютно нейтральную стилистическую окраску и не несло в себе никакого негативного оттенка. Фактически оно являлось синонимом слова «комната»).
Были у рабкоров из «Текстильщика» претензии и к организации культурного отдыха рабочих. «Клубная читальня помещается по соседству с комнатой духового оркестра и курилкой, — сетует автор заметки «Мешают и мат, и духовой оркестр. – Рабочий приходит в читальню, чтобы разумно провести час-другой, но этому мешает «мат» и игра на духовых инструментах. Правлению клуба нужно подыскать лучшее помещение для читальни». «Никакой нет культработы в красном уголке 74 казармы, только и украшен портретами, — возмущается товарищ Шелаев. – Дежурства не устраивают. Сантройка спит, а грязи в казарме не оберешься». (Шелаев./ Только одни портреты).
Ярцевский горсовет — 1929
Не стоит думать, что «Ярцевский текстильщик» ограничивался только проблемами своего предприятия. Чрезвычайно серьезно работники фабрики отнеслись, например, к выборам в горсовет. Поражает масштаб развернувшейся агитации, а о такой явке избирателей современным депутатам – прошу меня простить – можно только мечтать. Причем явку в 97% тогда считали только «удовлетворительной», а за 88% и вовсе можно было заработать большие неприятности. «16 февраля начались перевыборы нашего Горсовета, — сообщается в заметке «Текстильщики Ярцева не отстанут в митинге-перекличке». – Пока в первых рядах идут металлисты механического отдела. Они дали явку в 96%. За ними следуют ткачи 2-й смены 92%. Контора дала явку в 88%. В высшей мере несознательно к перевыборам отнеслись рабочие 2-й смены прядильно-приготовительного отдела. <…> Ткачи и прядильщики первых смен, покажите хоть вы стопроцентную явку».
Какие же наказы вновь избранному горсовету давали ярцевчане 100 лет назад? «Даниленкова – ткачиха. В больнице мало хороших врачей, а по некоторым специальностям и совсем не имеется. Горсовет должен дать хороших врачей рабочему Ярцеву»; «Гурьева. Электрифицировать город и исправить базарную площадь, на которой весной и осенью бывает грязи по колено»; «Куксинков – запасной прядильщик. Надо замостить площадь и всю Советскую улицу» и др.
Не правда ли, звучит вполне современно.
Ярцевская районная
Через семь месяцев после того, как Ярцевская прядильно-ткацкая фабрика обрела свое первое печатное СМИ, в городе появилась еще одна газета – «Ярцевский ударник». На сей раз это был «орган райкома ВКП(б), райисполкома, райпрофсовета», то есть официальная районная газета.
Первый сохранившийся в архивах номер «Ударника» датирован 26 ноября 1930 года. Интересно, что эта газета ввела двойную нумерацию выпусков — раньше мы этого в местных изданиях не встречали. Так, «Ярцевский ударник» от 26 ноября имеет №11(66), где первая цифра – номер с начала календарного года, а вторая — от начала выхода издания. Если допустить, что газета выходила один раз в неделю, и отсчитать 66 недель назад, мы получим дату выхода первого номера — 3 сентября 1929 года.
Кстати, довольно долго «Ярцевский ударник» был вдвое тоньше фабричной многотиражки, хотя и превосходил ее по тематике, что вполне логично.
О чем же писала ярцевская районная газета в ноябре 1930 года? Основная тема номера — это план льнозаготовок, который необходимо было выполнить к 5 декабря. «Наш район должен заготовить 750 тонн. Однако на 20 ноября заготовлено менее одного процента, — говорится в заметке«Особо боевая задача». – Это – позорная цифра. Плохо идет заготовка и льносемени. <…> Надо заставить кулацко-зажиточные элементы немедленно выполнить твердые задания. Мобилизовать рабочие, колхозные, батрацко-бедняцкие и середняцкие массы на выполнение плана. Организовать поток красных обозов. Развернуть вокруг этого соревнование и ударничество».
Для агитационной работы на льнозаготовки отправилась «ударная бригада» «Ярцевского ударника» (извините за каламбур), в которую кроме журналистов вошли и «рабселькоры» (рабочие и сельские корреспонденты, — ред.). «Надо: Каждому рабселькору быть застрельщиком организации красных обозов, застрельщиком соревнования. <…> Беспощадно разоблачать малейшее разгильдяйство. Следить за проведением четкой классовой линии. Обеспечен ли нажим на кулака и как кулацко-зажиточные элементы выполняют план заготовок. Беспощадно разоблачать малейшие поблажки кулаку». (Рабселькор – ударник льнозаготовок).
Газета как зеркало
коллективизации
Пятого января 1930 года вышло постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Это означало переход к сплошной коллективизации вместо добровольного объединения частных хозяйств. Для осуществления линии партии в деревни было направлено 25 тысяч коммунистов. Началось раскулачивание и принудительный набор людей в колхозы.
Читая ярцевскую районную газету этого периода, в полной мере ощущаешь драматизм ситуации. Целая подборка материалов выходит под общей рубрикой «Очистим колхозы от кулацких чуждых элементов».
«Раскулаченные кулаки стараются разными махинациями проникнуть в Гавриловский колхоз через посредство отсталой части колхозников и некоторых людей из руководящего состава колхоза, — возмущается автор под псевдонимом «Свой». — Так завхоз Дробышевский Василий взял к себе на квартиру кулачку-портниху». Тюзис Карл также взял кулацкую семью на квартиру. <…> Общее собрание колхозников постановило. За попечительство над кулаками завхоза Дробышевского с работы снять с об’явлением выговора. Тюзису Карлу об’явить строгий выговор с предупреждением об исключении из колхоза».
«В Горкомхозе работает старшим печником Гапонов Никифор, бывший эксплоататор крестьянин-кулак и скрывается под маской рабочего», — доносит некто «Знакомый», впрочем, тоже скрывающий свое имя под псевдонимом.
«Убрать Петроченковых из колхоза» требует корреспондент «Жгучий» за то, что «они имеют крепкое хозяйство. Сейчас у них сложено в груду две хаты, часть овина и другие постройки, которые они режут на дрова. Во время заготовок льно-семя и конопли Петроченковы категорически отказались сдать государству излишки и умышленно сгноили около 1 центнера конопли. <…> Петроченков Прокофий бывший прапорщик, а Петроченкова Анна дочь бывшего крупного московского владельца и банкира Шумова. Им Советская власть не по нутру».
И подобных текстов – почти на полосу. Грустно читать и не хочется комментировать. Классовая борьба – вещь несправедливая и беспощадная, и здесь у каждого свои аргументы и своя правда.
Что ж, были в нашей истории и такие времена.
Татьяна Филимонова