Они не считают свою службу в Афганистане чем-то особенным.
В ответ на просьбу вспомнить какой-нибудь героический эпизод они тушуются и повторяют что-то вроде «выполняли боевые задачи».
Они не любят говорить о смертях и ранах и вообще о том тяжелом и страшном, что неизбежно связано с любой войной. Хотя, конечно, никогда не забудут ни снайперских пуль, ни коварства «духов», ни погибших товарищей, ни того, как сами практически ежедневно ходили по краю. Все это не для прессы. Это только для своих — тех, кому не нужно ничего объяснять.
Они из тех, кто был в числе ограниченного контингента советских войск в Афганистане и кого в народе называют «афганцами».
Юрий Железнов. Когда расцветает «Гиацинт»
Афганистан не был первым местом службы Юрия Железнова. Служить он начал в 1981 году в артиллерийских войсках, как сам говорит, солдатом. Сначала был Воронеж, потом Красноярск, школа прапорщиков в городе Николаеве на Украине. Затем вернулся в свою часть в Воронеже, где пять лет прослужил прапорщиком.
А в 1986-м был направлен в Афганистан, где прослужил еще два года в артиллерийской части в Кабуле — был техником батареи, отвечал за техническую часть орудия «Гиацинт»: наводку, корректировку огня.
Самоходная пушка 2С5 «Гиацинт-С» поступила на вооружение в Советскую армию в 1978 году и была на тот момент самой дальнобойной и мощной артиллерийской системой в Советском Союзе. Она отлично показала себя в местных условиях: несмотря на каменистый грунт, резкие перепады температур, большую запыленность, разряженную атмосферу, 152-милиметровый снаряд «Гиацинта» разрушал любые укрепления моджахедов. И до сих пор это орудие используется для выполнения боевых задач в Российской Армии.
— Выходили на боевые задания в разные провинции, поддерживали артиллерией наших десантников. Был я в Хайратоне, Газни, Гардезе, — вспоминает Юрий Железнов. — Сопровождали наши колонны, отслеживали караваны с оружием. Два раза переходил Саланг до Хайратона, перевозил подбитую технику. Тем, кто знает, что такое Саланг, объяснять ничего не нужно. Представляете, почти четыре тысячи метров над уровнем моря, а тебя там еще и ждут «духи». Я два раза попадал там под обстрел. А в остальном, что же, обыкновенная работа.
Действительно, тем, кто знаком с названием Саланг, долгие объяснения не нужны. Этот автомобильный тоннель и сегодня является важной транспортной артерией, связывающей северную и центральную часть Афганистана. Автомобильный коридор, который был сдан в эксплуатацию в 1964 году, спроектировали и в течение шести лет строили советские специалисты. Его буквально прорубили в толще горной системы Гиндукуш на высоте 3368 метров над уровнем моря. Вместе с выходными галереями его длина составляет больше трех километров. На момент сдачи в эксплуатацию это был самый высокогорный и технически сложный тоннель в мире.
А вот у наших «афганцев» стратегический перевал Саланг пользовался дурной славой. К началу Афганской войны из-за плохого технического обслуживания в тоннеле практически вышли из строя вентиляция и освещение, так что Саланг представлял собой трехкилометровый почти неосвещенный участок с «полудохлой» вентиляцией.
В феврале 1980 года в Саланге произошла массовая гибель советских военнослужащих. В результате ДТП остановилась колонна 186-го мотострелкового полка и техника других частей. Солдаты моторы не глушили: кто-то просто не догадался это сделать, а кто-то был уверен в работающей вентиляции. Из-за скопления работающей техники несколько десятков военнослужащих отравилось выхлопными газами; скончалось от 16 до 19 человек.
А 3 ноября 1982 года стало датой самой массовой одновременной гибели советских солдат за все время нахождения в Афганистане. В Саланге находились колонна автомобильной роты, состоявшая из 40 пустых наливных цистерн, шедших из Кабула в провинцию Баглан для заправки, колонна 177-го мотострелкового полка из 30 автомобилей, около 100 автомобилей, как грузовых, так и автобусов с афганскими военнослужащими и гражданскими лицами.
ДТП случилось прямо в середине тоннеля — КАМАЗ столкнулся с афганским автомобилем. Произошел затор движения, тоннель в считанные минуты заполнился выхлопными газами от работающих двигателей. Находившиеся далеко от места ДТП водители не глушили двигатели, надеясь, что движение скоро возобновится. В результате большинство тех, кто находился в центре тоннеля, отравилось выхлопными газами. Погибло 64 советских военнослужащих.
Михаил Зайцев: «Там война была везде»
Не забыть Саланг и руководителю Ярцевского отделения «Боевого братства» Михаилу Зайцеву, который с 1983 по 1986 год служил в отдельной роте тяжелых машин водителем-механиком — водил КамАЗ. Рота базировалась в военном городке «Теплый стан» города Кабула, но так как в то время советские инженеры строили в Джелалабаде гидроэлектростанцию, нужно было доставлять туда и турбины, и стройматериалы. Приходилось вывозить из Афганистана на ремонт и подбитую военную технику, которой было очень много. И все это — через перевал Саланг.
— Если летом Саланг переходишь за один день туда и обратно, то в зимний период два дня мы шли в одну сторону и двое суток — в обратную, — рассказывает Михаил Михайлович. — Мороз до 40 градусов (зимы там лютые), гололед, на перевале снег зимой и летом. Сложность была еще и в том, что тоннель не был рассчитан на тяжелую военную технику. Он строился в начале 60-х, а у нас были МАЗы, КамАЗы, «Уралы», «Ураганы». Двум машинам там не разъехаться, так что обычно шло реверсивное движение. Если случалась авария, легко было и погибнуть. И со мной был случай, года я там едва не задохнулся. Тоже произошла авария, и колонна в тоннеле встала. Движки в машинах работают, да еще печки включены — дышать нечем. Я сообразил, что надо выключить печку, только когда стал терять сознание. Правда, нас быстро растащили, но дня два-три голова болела.
Тот, кто воевал сам, не может оставаться равнодушным к событиям последних лет. Ярцевское отделение «Боевого братства» с самого начала специальной военной операции проводит сбор средств и регулярно отправляет на фронт средства РЭБ, строительные материалы, инструменты и прочие гуманитарные грузы, необходимые нашим воинам. Михаил Зайцев периодически сопровождает эти гуманитарные конвои к линии фронта и, конечно, невольно сравнивает Украину и Афганистан.
— В отличие от Великой Отечественной или, например, спецоперации на Украине, в Афгане война была везде:диверсии и обстрелы происходили повсеместно, — говорит Михаил Михайлович, — хотя сходство все-таки есть: в Афганистане было много терроризма, и на Украине сейчас то же самое. Вот лежит под ногами детская игрушка или пачка сигарет, поднимаешь, а она взрывается у тебя в руках. В Афгане минировалось все. «Духи» постоянно подрывали наши нефтепроводы, и это тоже была ловушка. Потому что к месту повреждения нефтепровода выезжала наша ремонтная бригада — там ее и «накрывали».
Навсегда остался в памяти Михаила Зайцева и его последний рейс через Саланг. Это было перед самой демобилизацией — уже готова была парадная форма, собраны чемоданы домой, но замена «дембелям» не прибыла, и командир попросил съездить через перевал еще раз.
— Такого страшного рейса у меня, кажется, больше не было. Колонну перед нами сожгли, и на перевале нас обстреляли, так что для меня этот рейс мог стать действительно последним, — вспоминает Михаил Зайцев. —Вообще, у нас было такое солдатское поверье, что если ты не погиб в первые дни в Афганистане, то последние дни службы особенно опасны.
Александр Кулаковский: «Из нас никто не осрамил свою страну»
— Самыми страшными были первые два месяца и последний месяц, — подхватывает рассказ товарища Александр Кулаковский. — Потому что много было таких случаев, когда ребята погибали за неделю, а то и за два дня до «дембеля». Даже когда нужно было лететь в Кабул для оформления документов на демобилизацию, офицеры и прапорщики собирались и кидали жребий, кому лететь — чтобы не всем рисковать. Летел кто-то один, а мы все его ждали, потому что все могло случиться: и колонну могли разбомбить, и «вертушку» сбить. А в будние дни — служба как служба. Как говорил командир, в горах самое главное — вовремя отстреляться и вовремя уйти.
Александр Кулаковский тоже попал в Афганистан не со школьной скамьи. Александр Петрович (он родом с Украины) призывался на службу в армию из Николаевской области. В 1975 — 1978 годах служил в ракетных войсках в Белоруссии. Затем окончил школу прапорщиков в Николаеве, служил в Казахстане, в Польше, в Белоруссии. А в Афганистан попал в 1983 году, где и служил по 1986-й в должности командира взвода в Кундусской дивизии, которая базировалась в городе Ташкурган.
— Мы раньше не рассуждали, хорошо или плохо было служить в Афганистане, — размышляет ветеран. — Раз послали, значит надо служить. Война войной, но все равно, парни-то были молодые. Поэтому, когда выдавалось свободное время, и отдыхали, и в футбол играли. Конечно, всякое случалось. Там ведь война была не такая, как Великая Отечественная — в Афгане ты мог в любой момент получить пулю в спину. Бывало, сегодня мы на ужине все вместе, а завтра кого-то из ребят уже нет. Помню, приехал к нам молодой лейтенант — красавец, спортсмен. В первый раз ушел на задание и погиб. Были и молодые ребята, которые погибали в 18-19 лет, но никто не отступил, не осрамил свою страну. Как говорится, все выполнили интернациональный долг и ушли из Афганистана с поднятой головой.
Александр Тимошков: «Вывод советских войск шел через нас»
— Среди ярцевчан, которые имеют отношение к Афганской войне, я, наверное, самый молодой, поэтому на наших сабантуях я то картошку чищу, то еще что-нибудь готовлю, — улыбается Александр Тимошков.
Действительно, Александр Евгеньевич — один из тех, кто застал финал Афганской кампании. Он был призван на службу в армию в октябре 1986 года, а домой вернулся 20 января 1989-го.
Служил в Хорогском (Памирском) пограничном отряде на советско-афганской границе, на реке Пяндж. Был снайпером, потом командиром отделения.
— В Афганистане я в первый раз увидел горы — две с половиной тысячи метров над уровнем моря — впечатление, конечно было сильное, — делится воспоминаниями Александр Тимошков. — Мы контролировали перевал Гиндукуш; по мосту на другую сторону везли и грузы, и гуманитарную помощь, и военные передвигались. Вывод советских войск в 1989-м шел через нас в том числе.
Вообще, Александр Евгеньевич считает, что ему было немного легче, чем другим товарищам-афганцам:
— Им-то досталось самое пекло, а я застал уже конец войны. К тому времени был наработан боевой опыт, и в спецшколе, где я проходил подготовку, у нас даже были занятия, которые назывались «Тактика ведения боевых действий в условиях афганской местности». Нас учили на опыте «старичков», которые прошли огонь и воду, и среди которых было много погибших.
Как и многим его сослуживцам, Александру Тимошкову пришлось отложить демобилизацию на несколько месяцев, до полного вывода войск. С такой просьбой к бойцам обратилось руководство — это позволяло не посылать в Афганистан «молодых», то есть не подставлять под пули неопытных новобранцев.
Еще в Афганистане Александр Тимошков принял решение, что после демобилизации будет работать в милиции, поэтому со службы он вернулся с рекомендациями, характеристиками и даже с комсомольской путевкой. Так все и получилось: за 22 года он дослужился от сержанта, милиционера патрульно-постовой службы до подполковника милиции, заместителя начальника Ярцевского отдела внутренних дел. В 2008-м полгода был командиром сводного отряда Смоленской милиции в Чеченской Республике. Так что среди более чем 20 медалей Александра Тимошкова есть награды и за Афганистан, и за Чечню, и за службу в милиции.
«Вы дома, пацаны»
15 февраля ярцевские «афганцы» по традиции собираются вместе, чтобы возложить цветы к памятнику погибшим воинам-интернационалистам, помянуть ушедших друзей и вообще вспомнить, как оно было там, в Афгане. Воспоминания у каждого из них свои, но никому из ветеранов не забыть тот военный борт, который много лет назад доставил их на родину.
— Сесть в самолет и подняться в воздух — это еще не значит, что ты дома, — вспоминает Михаил Зайцев. — Кабул находится словно бы в чаше, поэтому самолету, чтобы набрать высоту, нужно сделать два витка над Кабулом. И частенько «духи» этим пользовались. Бывало, что самолеты сбивали. Поэтому самый главный момент в жизни «дембеля», это когда в салон самолета выходил летчик и объявлял: «Граница Советского Союза. Вы дома, пацаны».
Татьяна Филимонова