С 2022 года «Поколение Маугли» является репертуарным спектаклем Московского Художественного театра, в котором на сцену вместе с именитыми актерами выходят юные артисты. Среди них — молодой ярцевчанин, студент ГИТИСа Даниил Борзов.
Газета «Вести Привопья» встретилась с ним, чтобы узнать, каково это, поступить в ГИТИС, постигать «радостно-трудную» профессию актера и выходить на сцену с Константином Хабенским.
Заснеженный Арбат. Кофейня с ароматом свежесваренного кофе. С порога нас окутывает тепло помещения, в глаза бросаются ярко-красные стулья с аккуратными прямыми спинками. Позади глухим отголоском слышится шум разговоров и задорный писк детей, бегающих взад-вперед.
Передо мной сидит молодой человек в темно-синем свитере. Он улыбается — и это видно не только по изгибу губ — он умеет улыбаться глазами! Даниил Борзов — таково имя нашего героя. Какой он? Прежде всего, простой. Человек, покоривший уже немало вершин, не чувствует себя на Олимпе, не хвалится титаническим трудом, вложенным в свои победы (а труд, и правда, колоссальный), а скромно видит во всем волю случая, счастливый поворот судьбы.
На поступление в ГИТИС Даниил, по его словам, надеялся мало: казалось, что это тяжело, недоступно, тем более, в театральных вузах отдают предпочтение ребятам без образования, а у Даниила к моменту проб в ГИТИС был за спиной театральный колледж имени Л.А. Филатова, давший молодому человеку хорошую вокальную, чтецкую и актерскую базу.
— Я очень хотел в Москву, я прямо влюбился в этот город с детства, была невероятная тяга. Я понимал, что еще два года без нее я не проживу, — отвечает Даниил на мой вопрос о причине решения поступать после окончания класса.
Молодой человек проходил отбор в несколько киноколледжей, но “Филатовка” запала в душу.
— Приезжаю на очное прослушивание, сижу, совсем не переживаю. Смотрю вокруг и понимаю, что мне нравится эта атмосфера, учиться я хочу здесь! — вспоминает Даниил. — И вот я на третьем туре отбора. Нас «прогоняют» уже около 7 часов. Художественный руководитель колледжа выходит к нам и спрашивает, нужна ли нам эта профессия, а я стою и сам не знаю: мне 16 лет, в голове мысли: я буду жить один, перееду в Москву, на Красную площадь смогу ездить хоть каждый день! И даже когда руководитель сказал нам “вы тут умрете”, казалось, что море сейчас по колено. Мы последний раз выходим на сцену, и нам говорят: “добро пожаловать в ад!” — вот история моего поступления.
— И как, учеба действительно оказалась адом?
— Сложно, но не ад. Конечно, теперь я понимаю, почему нам так говорили. Но, если ты горишь профессией, тебе все равно будет нравиться, это такая радостно-трудная профессия.
— Что дала учеба в колледже?
— Мы отучились четыре года. Много занимались актерским мастерством. Сейчас то, что мы проходим на профильных предметах в ГИТИСе, уже базово есть в моей голове, поэтому мне немного легче — очень рад, что поступил в высшее учебное заведение после колледжа, а не пришел из школы.
— Расскажи, пожалуйста, как ты попал в спектакль “Поколение Маугли”? Как это связано с колледжем?
— Это было спонтанно. Один из мастеров, которые занимались с нами первые два курса, — актер МХТ. Старшие курсы колледжа участвовали в спектакле “Поколение Маугли”, нам тоже предложили попробовать. Выступить на сцене МХТ! Не описать словами, что мы чувствовали. Всемирно известный кинорежиссер Квентин Тарантино, например, по легенде, приезжал и смотрел на эту сцену, прикладывал к ней руки. А у тебя, простого парня из провинции, есть возможность просто на ней постоять.
— Вы долго репетировали, прежде чем выйти на сцену?
— Да, порядком. На первой же репетиции мы увидели Константина Юрьевича Хабенского. Для меня это один из главных актеров страны: а тут он стоит перед нами, подходит, разговаривает. Роль Маугли мне досталась по счастливому стечению обстоятельств. Ко мне несколько раз подходили руководители. Сначала попросили станцевать, потом — спеть. Я даже не придал этому значения. Я спел арию Мистера Икса: вообще не знаю, зачем и почему ее, я даже не учил ее и не пел никому. Это было на каком-то сильном переживании и стеснении. И меня… утвердили на роль Маугли. Ребята за меня сильно порадовались. А я не люблю особо радоваться, показывать эмоции, потому что еще ничего не произошло, а даже если и произошло, нужно просто продолжать работать. Репетиции были почти каждый день.
— Какие эмоции ты испытал после первого показа спектакля?
— Сначала был прогон, на него пришел хореограф, наставники и Константин Хабенский, вот перед ним я показывался впервые. На этой репетиции сидело около ста человек, это мне далось тяжело. Ты пытаешься играть, а сам внутри весь трясешься. Меня утвердили в сам спектакль: я играл по воскресеньям. Я даже не могу сказать, что в первый раз я очень переживал, скорее, у меня был шок. Ощущения были ужасные… Но в хорошем плане ужасные. Потому что сцена — это такая вещь, она тебя пугает, но при этом очень сильно помогает. Если ее слишком бояться, она тебя не примет. В первом спектакле я фразу перепутал. Константин Юрьевич Хабенский деликатно указал на ошибки, сказал подучить текст — я вообще никогда не видел, чтобы он ругался. Второй спектакль был уже «почище», но тоже очень трепетный, потому что на него приехали родители.
— Что самого ценного ты получил от этого спектакля?
— Понимание, что ты играешь с великими актерами на одной сцене. Еще меня очень трогала мысль, что я часть чего-то очень хорошего. Я смог прикоснуться к этой поддержке, чем-то помочь людям, ведь это благотворительный спектакль. Это было для меня самое главное.
Даниил и сейчас — часть этого большого и хорошего: на сцену МХТ имени А.П. Чехова он выходит раз в месяц, чаще не позволяет загруженность в ГИТИСе, куда в этом году Даниил поступил на первый курс.
— Я дал себе слово, что зацикливаться на подготовке не буду. Я приходил на туры и уже там, сидя перед комиссией, примерно понимал, что я буду читать.
— Что читал на туре в ГИТИСе?
— На первом туре я прочитал рассказ Шукшина, кое-что из современной поэзии и “Нате!” Маяковского.
После нескольких отборочных туров молодой человек вырвался в конкурс — последний бой за поступление.
— Я сидел, у меня очень дрожали руки, я всем говорил, что то, что я прошел на конкурс — для меня уже огромная победа, а на поступление даже надеяться не стоит — слишком тяжело, — с трепетом делится Даниил, беспокойно подергивая пальцами край свитера. На конкурсе мы ставили отрывок из “Вишневого сада” Чехова.
— Как прошло ожидание результатов? В каком состоянии?
— В тот день, после объявления списка прошедших на конкурс, я сидел на лавочке около ГИТИСа, качался туда-сюда и пытался себя внутренне успокоить, потому что переживал безумно. Я даже чисто физически не мог встать, у меня темнело в глазах я просто сидел и качался. А через несколько дней нас уже объявляли. Это всегда делали по списку, который я запомнил: “Березин, Болотов, Борзов!”. И вот называют Болотова. Буквально три секунды паузы, за которые у меня столько мыслей в голове успело прокрутиться, и руководитель говорит: “Борзов!” И вот ты уже бежишь, поднимаешься наверх, безумно счастлив. Мы бежали друг к другу и кричали от радости. Но было и осознание, что в той оставшейся толпе есть люди, которые не поступят, с которыми ты шел рука об руку три месяца, а теперь никогда их не увидишь.
Так началась новая история Дани Борзова, первую главу которой он завершит совсем скоро, на зимней сессии, закрыв первый семестр. Учеба занимает много времени, но молодой человек отметил, что чувствует себя в своей тарелке, тем более, благодаря колледжу, наш герой уже теоретически подкован, а так было не всегда. После переезда в Москву, Даниил столкнулся с знакомой многим проблемой: первое время не хватало кругозора, знаний в своей области, было трудно поддерживать разговор с более опытными ребятами:
— Сейчас я пытаюсь это наработать. Я жалею, что мало читал, потому что упустил не столько в понимании искусства, сколько в возможности поддержать темы в разговорах с интересными мне людьми. Я очень мало знал кино, почти ничего не смотрел, не знал известных режиссеров и актеров, — делится Даниил.
Все мы родом из детства.
А с чего же все начиналось? Склонность к музыке в Данииле рассмотрели еще в детстве. Родители серьезно взялись за развитие одаренного сына — отдали его в вокальную группу “Ступеньки к звездам”.
— Потом у нас организовалось трио “О да”, я начал выступать во Дворце культуры в Ярцеве, ездить на конкурсы. Когда мне было около девяти лет, родители нашли педагога в Смоленске, с которой мы проработали до 16 лет. Это было замечательное время, воспитавшее меня. Мы объездили пол-России. Я от своего педагога набрался опыта, профессиональных и человеческих качеств. Кстати, она очень переживала, когда узнала, что я поступаю на актерское. “А петь как же?” — говорила она.
— Действительно, почему, если с самого детства занимался вокалом, ты не решил связать с этим свою жизнь?
— Мы хотели податься в Гнесинку, но не было особого, яркого желания. Тем более, у меня эстрадный вокал, там академический — пришлось бы переучиваться. Да и я понимал, чувствовал, наверное, что заниматься этим всю жизнь не хочу.
— Родители поддержали твое желание пойти в актеры, а не в вокалисты?
— Мои родители всегда были моими наставниками. Они очень трепетно ко всему относятся, и ни разу не было такого разговора, что я пошел не туда. Я очень рад, что мои родители всегда дают мне колоссальную поддержку, при этом, когда надо, дают и пинка.
— А сейчас часто поешь? Я видела, ты песни записывал.
— Если честно, больная для меня тема. Все сейчас стоит в коробках, столько всего накопилось. А времени нет, места для записи нет. Я бесконечно это люблю, но хорошая музыка забирает очень много времени, которого и так не хватает.
Допивая капучино из светло-зеленой чашки и поглядывая на часы, Даниил сказал, что после нашей встречи побежит обратно в ГИТИС, на репетицию. И тут я поняла, что за всеми достижениями стоит огромный труд и нескончаемый энтузиазм.
Таким искренним, открытым и целеустремленным я увидела Даню Борзова, студента ГИТИСа, сидящего передо мной в темно-синем свитере и улыбающегося не только мне, но и всем окружающим.
Яна Аксенова,
студентка факультета журналистики МГУ, специально для «Вестей Привопья», Москва-Ярцево